Опубликовано

Семинар „Страхи и фобии у детей“

К сожалению, практически все дети чего-то боятся. Страх, который они испытывают, не всегда имеет предметную основу: иногда ребенок может объяснить, почему он боится, (например: „я боюсь собаку, потому что она может укусить“), но в некоторых случаях он не может рассказать взрослому, почему он испытывает страх перед тем или иным предметом, звуком или цветом).

Страх — это естественная реакция на угрожающий, опасный фактор. Естественно, что мчащийся на всей скорости автомобиль пугает человека — так проявляет себя инстинкт самосохранения. Но как объяснить то, что ребенок иногда начинает бояться, на первый взгляд, абсолютно безопасных вещей?

Психоаналитический взгляд на данный вопрос характеризуется в основном тем, что страх или фобия ребенка — это, в первую очередь, симптом, а симптом всегда имеет под собой некий смысл. Об этом скрытом смысле нам может рассказать только сам ребенок. Читать далее «Семинар „Страхи и фобии у детей“»

Опубликовано

Толкование сновидений

Сновидение — субъективное восприятие некоторой реальности, которая может включать в себя изображения, звуки, голоса, слова, мысли или ощущения во время сна. Сновидящий обычно не понимает, что находится во сне, принимая окружающее за реальность, и обычно не может сознательно воздействовать на сюжет сна.

Толкованием сновидений люди занимались еще в древности. Сны трактовались по- разному: в одних культурах считалось, что они являются предсказаниями будущего, в других — что во сне душа человека выходит из тела и путешествует по миру. Заниматься толкованием сновидений в современном понимании этой практики начал еще Зигмунд Фрейд („Толкование сновидений“, 1900), который предложил метод свободных ассоциаций, позволяющий совершать дешифровку содержания снов. В наше время в любом книжном магазине легко найти большое количество книг, которые принято обобщенно называть „сонниками“. Принцип, который предлагается для толкования снов в этих книгах, предельно прост и не требует наличия специальных знаний. Достаточно найти в книге вещь или событие, которое приснилось, и узнать его значение. Читать далее «Толкование сновидений»

Опубликовано

Ранний детский аутизм

Аутизм – удивительное состояние психики, когда мысли, чувства и желания подчиняются собст-венному мироощущению и не согласуются с действительностью. По сегодняшний день ранний аутизм у детей остается неизведанной до конца болезнью. Никто так и не дал четко объяснения, почему развивается заболевание, не ясно, можно ли его полностью вылечить.

Ранний детский аутизм – это отклонение от нормального психологического развития, выражающееся в особенностях контакта с людьми и окружающим миром. Больной словно уходит в себя и живет в каком-то своем, внутреннем мире.

Аутизм: симптомы
Первое научное описание признаков аутизма появилось в 1943 году, когда врач Л. Каннер исследовал одиннадцать случаев заболевания. Он отмечал такие симптомы аутизма, как врожденная неспособность устанавливать контакт с помощью взгляда, нарушения в мимике, подверженность стереотипности поведения, необыкновенная реакция на раздражители, нарушение речи. Читать далее «Ранний детский аутизм»

Опубликовано

Измена

О феномене „измены“ знает, пожалуй, любой человек, имеющий за плечами опыт интимных отношений ; в роли виновного или обманутого, а чаще всего в обеих позициях, приходилось бывать практически каждому. Очень часто можно услышать мнения о том, что „все мужики — кобели“ или о „вероломности женщин“, и все же каждый раз, когда имеет место измена, это шокирует, заставляет страдать и, порой, приводит к завершению любовных отношений. Ситуации измены отличаются поразительным разнообразием. Разнообразны как сопутствующие обстоятельства, формы, продолжительность, так и само отношение людей к тому, что считать изменой. Для некоторых людей невыносима мысль о том, что даже в фантазиях их „вторых половинок“ может присутствовать кто-то третий; кому-то же действительно изменили, если имели место сексуальные отношения. Так что же общего можно выделить во всех этих ситуациях?

Что такое, в сущности, измена? Это поступок, который ясно очерчивает две стороны: изменившего и обманутого. Это присутствие в отношениях двоих третьего, будь то мужчина или женщина. Этот третий может сыграть большую роль в диадных отношениях, а может оказаться „случайным партнером“, в любом случае, изменивший партнер создает „любовный треугольник“. То есть этот „третий“ зачем-то ему нужен. Итак, „изменившей стороне“ чего-то не хватает в отношениях со своим постоянным партнером. В поисках этой нехватки он прикасается к чему-то другому, к чему-то запретному, что само по себе уже является источником наслаждения. Читать далее «Измена»

Опубликовано

Анально-садистическая фаза в жизни человека

Фаза развития либидо между вторым и третьим годом жизни ребёнка, в которой главными источниками инфантильного наслаждения являются анальный регион и процессы дефекации. В этой фазе на переднем плане воспитательных усилий находится процесс приучения к чистоте и туалету. Для детского развития Я это фаза, в котором на переднем плане стоит овладение господством над своим собственным телом, особенно над сфинктером, а также контроль над импульсами влечений.

В объект-отношениях, характерных для этой фазы, двойственность Отдавания и Удерживания играет особенно большую роль; фекалии рассматриваются ребёнком в качестве необычайно ценного продукта, который можно преподносить как дар или удерживать для себя. Ещё в 1908 году (статья «Характер и анальная эротика») Фройд связал с этой догенитальной фазой так называемые анальные черты: любовь к порядку, бережливость, упрямство и педантичность. В 1924 году Абрахам («Очерк развития либидо на основе психоанализа психических расстройств». «Новые работы по психоанализу», IPV, Вена) описал две ступени анальной фазы. На первой степени анально-эротические стремления связаны с опустошением (выталкиванием), часть влечения, садистически направленного на объект, стремится разрушить объект, а на второй стремления связаны с удерживанием, то есть с овладением объектом. В статье «О преобразованиях, которым подвергаются влечения, и особенно об анальной эротике» (1916) Фройд описал символические уравнения, характерные для бессознательной сферы: кал деньги подарок и кал ребёнок пенис:

«Вербальное свидетельство идентичности ребёнка и кала мы находим в следующем выражении: получить в подарок ребёнка. Кал действительно является первым подарком, частью нашего тела, от которого ребёнок отделяется только после уговоров со стороны любимой персоны; дарением кала ребёнок без всяких лишних просьб признаётся этой персоне в своей нежности, так как чужого человека ребёнок как правда не вымазывает (Что-то схожее, хотя и не столь интенсивно, происходит и с уриной)».

Опубликовано

Анализ фобии пятилетнего мальчика — Маленький Ханс

«Маленьким Хансом» называют пациента, о котором Фройд рассказал в 1909 году в истории болезни, называющейся «Анализ фобии пятилетнего мальчика». А до этого, в 1907 году, в открытом письме доктору М. Фюрсту, письме называвшемуся «К вопросу сексуального просвещения детей» и напечатанном в журнале «Социальная медицина и гигиена», Фройд сообщил о некоторых фактах из истории болезни ребёнка. Да и в статье «О инфантильной теории сексуальности» (1908) этот пациент тоже выступает в качестве примера. Там написано следующее: «Недавно я встретил неопровержимое доказательство одной идеи, на следы которой я набрёл уже давно, проводя психоанализ со взрослыми людьми. На этот раз анализ с пятилетним ребёнком проводил его отец, который и позволил мне опубликовать материал лечения. Теперь я знаю, что изменения матери, связанные с беременностью, не остаются вне поля зорких глаз ребёнка. Дети превосходно подготовлены к тому, чтобы чуть позднее совершенно верно связать увеличение объёма матери с появлением ребёнка». Вначале (1907) маленький пациент назывался своим действительным именем Херберт. А в более поздних публикациях был «окрещён» новым именем Ханс.

Херберт был сыном Макса Графа, учёного-музыковеда и музыкального критика, бывшего в 1903-15 годах членом Венского Психоаналитического общества. Мальчик страдал от фобии животных, не мог оставлять дом из-за страха быть укушенным лошадью.

Анализ проводился не самим Фройдом, а отцом ребёнка, постоянно консультировавшегося с Фройдом. Фройд опубликовал стенографический протокол лечения со своими собственными комментариями. Для Фройда было важно привести доказательства истинности своих гипотез о существовании инфантильной сексуальности не только посредством лечения взрослых людей, в работе с которыми послойно вскрывается психический материал, но и более прямыми наблюдениями за детьми. Случай маленького Ханса оказался первой попыткой проведения психоаналитического лечения ребёнка. Хотя это и не повлекло за собой создание концепции детского анализа. Для Фройда история болезни Ханса прежде всего была значима как подтверждение теории фобий, которую он создал в работе со взрослыми пациентам, о чём Фройд и пишет под конец книги «Анализ фобии пятилетнего мальчика». Успех лечения маленького Ханса Фройд приписывал тому, что маленькому Хансу помог не только профессионализм, но и интеграция в одной личности отцовского и медицинского авторитета, «совпадение заботливого отцовского интереса с научным любопытством у одного и того же лица; а это уже привело к эффективному использованию психоаналитического метода, что вряд ли бы удалось при других обстоятельствах».

Спустя 14 лет Фройд ещё один раз встретился с маленьким Хансом. Молодой мужчина представился Фройду словами: «Я маленький Ханс». В беседе обнаружилось, что даже намёки на переживания в анализе полностью отсутствовали у прежнего маленького пациента. Сохранилось только смутное воспоминание о отпуске в Гмундене, где вспыхнул невроз. В эпикризе истории болезни маленького Ханса мы встречаем мысли о значении анализа: «Психоанализ нельзя назвать нетенденциозным, научным исследованием, это прежде всего терапевтическая техника. Он не пытается что-либо доказать, так как цель психоанализа добиться хотя бы небольших изменений». Такие взгляды Фройда 1909 года стоят в кричащем противоречии с его более поздними идеями о том, что психоанализ является беспартийным инструментом, сравнимым с математическими счётными операциями.

Опубликовано

Как психоанализ рассматривает Алхимию?

Алхимия (подход аналитической психологии)
Юнг считал, что алхимия (смотря не с научной, а с символической точки зрения) может рассматриваться в качестве предшественницы современных исследований бессознательного, и особенно аналитической заинтересованности в метаморфозах личности. Алхимики проецировали свои внутренние процессы на то, что они делали, накапливая при осуществлении своей деятельности глубокий и страстный эмоциональный и духовный опыт. Решающим является то, что алхимики не пытались отделять накапливаемый ими опыт от своих действий. И в этом отношении тоже обнаруживается связь с современной психологической установкой. Алхимию (как в своё время аналитическую психологию и психоанализ) можно рассматривать как подрывающую силу, действующую в основании: живой и земной мир образов алхимии стоит в явном контрасте к стилизованным и бесполым формам выражения средневекового христианства.

Насколько позволяет реконструкция, у алхимиков 15-16-ых веков были две взаимосвязанных цели: изменение или метаморфозы привычной материи в нечто ценное в золото, в универсальный эликсир жизни или камень мудрости превращение обычной материи в дух, короче говоря, освобождение души.

А с другой стороны алхимики пытаются перевести психический материал в материальную форму; эта потребность нашла своё выражение в бессознательной проекции. Эти различные цели можно рассматривать в качестве метафор психического роста и развития.

Алхимик старался тщательно подбирать материал для своих целей, действуя по строго определённой схеме, которая построена в форме противоположностей. Причина для такого подхода заключается в том, что взаимное притяжение противоположностей обусловливает их связь и возникновение новой субстанции. Хотя она происходит из прежних материалов, всё-таки существенно от них отличается. После того, как новая субстанция подверглась несколько раз самым различным методам химического воздействия, она должна предстать в чистой форме. Но так как подобного рода субстанция не существует даже в природе, то, по мнению Юнга, алхимию следует понимать символически, а не как дискредитировавшую себя ложную науку, как обычно сегодня считают.

Такая идея особенно важна при работе с алхимическими работами. В них, как и в сновидениях, мы может увидеть, что различные элементы представлены то в качестве людей, то, как животные. Так называемые «химические» процессы (ведь алхимия была предшественницей современной химии) изображаются в образах полового акта или других физиологических процессов. Так, например, комбинация двух элементов представлена мужской и женской фигурами, проделывающими половой акт, рождающими ребёнка, объединяющимися в гермафродита или в андрогина. Мужское и женское производит огромное впечатление на алхимиков в качестве возможных наиболее элементарных противоположностей (или точнее, наиболее элементарных воплощений существующих психических противоположностей). В качестве результата полового акта возникает новое существо, хотя и происходящее от родителей, но отличающееся от них. Так что мы тут видим, как люди и их развитие рассматриваются в форме символов, чтобы затем соотнести всё с интрапсихическими процессами и развитием конкретной личности.

Это отнюдь не означает, что межличностным отношениям здесь не придаётся никакого значения. Алхимик (как правило, это был мужчина) работал во взаимодействии с другим человеком (который иногда был реальным, а иногда существовал только в качестве фантазийной фигуры), называемым своим soror mystica (мистической сестрой) (анима и анимус). Теперь хорошо известна роль «другого» для психических изменений, например, Лакановская Stade du miroir (статья «Стадия зеркала в качестве строителя Я-функций», 1949) или подчёркнутая Винникоттом материанская отзеркаливающая функция, помогающая маленькому ребёнку достичь интегрированности и почувствовать свою ценность (статья «Значение отзеркаливающей функции матери и семьи для детского развития», 1967). Таким образом, алхимики наводят мосты между межличностными и интрапсихическими областями. А разделение является метафорой, которая показывает с одной стороны то, каким образом взаимоотношение с другим человеком способствует внутреннему росту, а с другой стороны то, каким образом межличностные отношения стимулируют интрапсихические процессы.

Алхимия становится специфической метафорой, если мы рассматриваем взаимоотношения между аналитиком и пациентом. Подчёркивание Юнгом диалектичности этих отношений и проблема взаимных метаморфоз может хорошо иллюстрироваться алхимией (GW 16, «Психология переноса»). Посредством переноса аналитик пребывает во взаимоотношениях с пациентом не только как (реальная) персона, но и как проекция психического материала: одного из родителей, проблемы или потенциала пациента. Задача анализа при этом заключается в том, чтобы освободить «душу» (то есть, потенциал) из оков материальной тюрьмы (то есть, из невроза). Таким образом, в химической форме алхимик смог увидеть то, что современный психотерапевт обнаруживает в человеческой психологии своих пациентов. «Личность оказывается специфической комбинацией, состоящей из плотного, депрессивного свинца с легковоспламеняющейся, агрессивной серой, горькой белой солью и растекающейся, трудно удерживаемой ртутью» (Hillman J. Revisioning Psychology. NY, 1975).

Сердце алхимической концепции находится в различении психики и материи. Насколько сильно психические факторы, например смысл, намерения, чувства, считаются воздействующими на естественный, физический мир зависит от анализа проекций и варьирует в зависимости от контекста (синхронность). Некоторым людям юнговский интерес к алхимии может показаться спорным и даже подозрительным, а привязывание Юнгом алхимии к фундаментальной клинической концепции типа переноса кажется непонятным. И как бы то ни было, даже если не учитывать того, что алхимия дала Юнгу определённую эмоциональную поддержку, поскольку он чувствовал своё родство с алхимиками, алхимия позволила ему по ту сторону медицины и религии с одной единственной гибкой позиции рассмотреть психический рост и изменения, психологическое лечение и проблему вездесущности психики в природе.

Юнговские творения пронизаны ссылками на алхимию. Мы приводим небольшой словарик алхимических терминов, в который также включены выводы, касающиеся аналитической психологии.

Адепт: алхимик и его бессознательная деятельность, то есть, это символ Я и символ аналитика.

Coniunctio: спаривание элементов различного рода в «вазe[1]». Метафорически применяя к анализу можно выделить различные виды coniunctio: Осознанный рабочий союз, формирующийся между аналитиком и его аналитическим «визави», пациентом; формирование общей цели для анализа. Coniunctio между сознанием пациента и его бессознательным, как только пациент начинает побольше осознавать себя Тот же самый процесс в аналитике Растущая интеграция в бессознательном пациента встречающихся там несоединимых и сражающихся друг с другом склонностей Тот же самый процесс в аналитике Постепенное слияние прежде исключительно чувственных или материальных элементов с прежде явно духовными элементами для приобретения менее односторонней позиции.

Fermentatio (ферментация, брожение): стадия алхимического процесса; варка элементов. А в анализе формирование переноса и контрпереноса.

Hierosgamos: дословно «священный брак». Особая форма Coniunctio, причём акцент делается на обоих словах, и на «священном», и на «браке», а это означает связь духовного с телесным. В христианстве Августина считается, что между Христом и его церковью заключён Hierosgamos, плод которого вынашивается на ложе креста.

Impregnatio: одна из стадий алхимического процесса. Душа освобождается из своей телесной (материальной) тюрьмы и поднимается в небо. В аналитическом процессе соответствует изменениям пациента, иногда рождению в нём «нового человека».

Ляпис: камень мудрости, цель алхимиков. Иногда рассматривается алхимиками в качестве метафоры цели. Поэтому ляпис символизирует самоосуществление индивидуума и индивидуацию.

Mercurius: Способность этого Бога принимать бесчисленное количество разнообразных форм, продолжая при этом оставаться самим собой, как раз и является тем, что необходимо для психических изменений. Относительно анализа описывается Юнгом как «Третий в рабочем альянсе»; свойственные Mercurius провоцирующие черты проказника уравновешиваются способностью инициировать метаморфозы ((GW 16, 348). Для алхимиков Mercurius приобретает большое значение из-за того, что он в один и тот же момент оказывается как злобным, пошлым, отвратительным, так и божественным, это Бог откровения и инициации одна из персонификаций Coniunctio (трикстер).

Mortificatio: отмирание, одна из стадий алхимического процесса. Первоначальные элементы «умирают» и перестают существовать в прежней форме. В анализе: симптомы могут приобретать новый смысл, а аналитические взаимоотношения новое значение.

Nigredo: одна из стадий алхимического процесса. Потемнение элемента, осведомляющего о наступлении важного события. В анализе это проявляется в форме депрессии перед значительным изменением или в конце «аналитического медового месяца». В принципе это свидетельствует о конфронтации с тенью.

Опус: алхимический процесс, алхимическое творение. А так же труд всей жизни, то есть индивидуация.

Prima material (massa confuse): Первоначальные элементы, пребывающие в состоянии хаоса.

Putrefactio: разложение, одна из стадий алхимического процесса. От погибающего элемента исходит чад, предвестник метаморфоз.

Soror: реальная или символическая фигура, к которой общается адепт. В анализе эту роль берут на себя пациент и аналитик.

Трансмутация (превращения): центральное представление алхимии в процессе трансформации прежние элементы порождают новый элемент.

Vas: алхимический сосуд, контейнирующая функция в аналитическим взаимоотношениях.

Опубликовано

Определение аналитическое психологии, данное Обществом К.-Г. Юнга

Созданная Юнгом аналитическая психология именно в последнее время приобрела большое значение, так как стремление людей к нахождению смысла и цели своей жизни постоянно растёт, а психология Юнга способна полностью удовлетворить здесь человека. Аналитическая психология отличается особой ясностью и целостностью. Именно в юнговской психологи появились такие понятия как архетипы, анима и анимус, интроверзия и экстраверзия, индивидуация, коллективное бессознательное, тень, Самость. 1. История развития аналитической психологии
Аналитическая психология была создана Карлом Густавом Юнгом (1875 -1961), которому будучи учеником Зигмунда Фройда на стыке 19-го- и 20 веков удалось глубоко проникнуть в человеческую душу. В разгоревшемся конфликте между фройдовской глубинной психологией и психологией его ученика Адлера Юнг пытался отыскать свой путь. Если Фройд и Адлер пытались отыскать очень специфичные двигатели души, то Юнг своей психологией целостности пытался оздоровить людей и дать им возможность спокойно жить. Вначале краткое описание. 2. Образ человека у К. Г. Юнга
Всеохватывающим понятием человеческой психики является Самость. Самость является целостностью человеческой психики, включающей в себя сознательные и бессознательные части личности. Самость стремится гармонизовать психику.
Сознательным является исключительно осознаваемое Я, которое является крошечной частью того, что составляет человеческую личность. Рабочими средствами Я являются восприятие и мышление, эмоции и интуиция. В зависимости от того, какая пара понятий находится ближе к Я, различают интроверзивных и экстраверзивных людей.
Намного более обширней Я-сознания оказывается у людей бессознательная доля, расщепляющаяся на личное бессознательное и коллективное бессознательное.
К личному бессознательному относится сумма всех вытесненных паттернов поведения и эмоций, тень. Специальным аспектом тени являются вытесненные паттерны поведения, характерные для противоположного пола: Анимус или Анима.
Коллективное бессознательное является инстанцией, содержащей в себе обще-человеческий опыт, проявляющихся в форме образов. 3. Бессознательное
Вначале нужно понять, что слово «бессознательное» оказалось не совсем подходящим: оно звучит так, словно речь идёт о нижнем, плохом сознании. Гораздо лучше бы было назвать его пара-сознанием (то есть, рядорасположенным сознанием), так как оно принципиально ничем не уступает Я-сознанию. Бессознательное это интегральное понятие для всех причин, которые хотя и воздействуют на наши поступки, не способны восприниматься Я-сознанием. Речь при этом в случае личного бессознательного идёт например о забытом, вытесненном, о подпороговом восприятии, защищаемых влечениях, фиксациях и программированиях, о заигранном ходе поведения, о впечатлениях из раннего детства и латентной одарённости.
Коллективное бессознательное является интегральным понятием для генетически укоренённых предпосылок психологического функционирования и возможностей универсальных переживаний, поведения и развития. 3.1 Личное бессознательное и его комплексы

Довольно просто установить, когда бессознательно даёт нам импульсы к действиям. Когда бы бессознательное не прорывалось наружу, оно неизменно нарушает непрерывность Я-сознания. А это означает, что человек в данный момент сам ощущает дискомфорт из-за разрыва. Да это и не удивляет, ведь неожиданный импульс к действию исходит не от него. Если в разговоре появляется какое-либо слово, на которое собеседник неожиданно реагирует эмоционально неадекватно, то в определённых обстоятельствах можно исходить из того, что отреагировало бессознательное. Очевидно, услышанное слово соприкоснулось с больным местом. В аналитической психологии такое изменение поведения называется комплексом. Исследование комплексов является королевским путём к бессознательному.
Комплексы возникают в результате того, что подавляющие или подбадривающие реакции окружения воздействуют на паттерны поведения людей, позволяя рассматривать приятными или неприятными, правильными или ложными определённые, сами по себе нейтральные потребности, поведения или эмоции. И в соответствии с этим определённые аспекты личности и переживания наделяются позитивным или негативным «зарядом».
Персона, которая в какой-то момент проявляет обременённое комплексом поведение, не имеет возможности прервать такое поведение, так как оно лишено волевого контроля.
Можно различать два различных уровня комплексов:
1) те, что обусловливаются индивидуальной историей жизни, комплексы, которые характерны для группы, общества и культуры, в которой мы живём, и которыми мы наделяемся в процессе нашей социализации
2) те, что унаследованы и присущи всем людям; последний уровень комплексов называется архетипами; примерами их в любых культурах являются представления о духах, демонах, кобольдах, сказочных существах, гномах и чертях, и все они являются персонификациями бессознательных комплексов.
Так как обременённое комплексом действие исключает во многих областях возможность обращения к положительным сторонам, то было бы вполне конструктивно, устранить такие мешающие паттерны поведения. Путь туда среди всего прочего идёт и через внимательное наблюдение разрывов в Я-сознании. Подавление определённых частей личности приводит к формированию частичных личностей, которые принимают в себя подавленные части личности. Первой частичной личностью является так называемая тень. Она охватывает скупость, эгоизм, агрессивность, импульсивность, зависть, жадность и т. д. Вторая частичная личность охватывает исключительно теневые аспекты противоположного пола. У мужчин эта частичная личность называется Анима, у женщин Анимус.
Анима символизирует подавленные, женские паттерны поведения: способность общаться в личностно-эмоциональном контексте, интуицию, доступ к телу и своих чувствам, способность к адаптации.
Анимус символизирует подавленные, мужские качества типа агрессии, импульсивности, мужества, готовности к риску, инициативности, духовной самостоятельности, стремления к нововведениям.
Так как подобного рода материал невозможно полностью подавить, то он возвращается в форме проекций на других людей и предметы. В той степени, в которой человек примиряется с самим собой, он примиряется и со своим окружением.

3.2 Коллективное бессознательное и его «комплексы»

Комплексы, общие всем людям на земле, называются архетипами. И существуют они со времён появления сознания. Архетипы существуют потому, что как физически, так и психически в структуре людей существуют прочные законы, которых невозможно избежать людям. Если посмотреть назад в далёкое прошлое, то обнаруживаешь, что люди всех времён и народов всегда занимались с одним и тем же базисом проблем: овладение силами природы, обращение с влечениями и другими фундаментальными потребностями, прояснением проблем зла и добра, отношениями между полами и поколениями, обращение с несчастьем и смертью, отношением к трансперсональной сфере и вопрос смысла жизни. Каждое общество и каждый человек вынужден вступать в конфронтацию с этими архетипическими проблемами. Если поглубже уйти в одну из таких проблем, то можно не только обнаружить, что эта проблема стара, но и что разрешали её многие поколения людей до нас в принципе очень схоже.
Коллективное бессознательное является частью нашей психики, которую мы вынуждены иметь, потому что мы люди, которые наделены определённым фундаментальными функциями (арифметические операции в математики тоже базируются лишь на знаках и Эти две функции так сказать являются архетипами математики). 4. Я-сознание

Я это та инстанция личности, которая является носителем осознавания внешнего и внутреннего мира, носитель своей собственной идентичности. Хотя Я наиболее нам знакомо, ничего не может труднее, чем понять это Я. Я пытается ориентироваться в окружающем мире, и случается это прежде всего посредством четырёх фундаментальных функций: восприятия, мышления, эмоций и интуиции. Как правило у любого индивидуума хорошо сформированы лишь одна-две фундаментальных функций, так что личность так никогда и не созревает до конца. Люди, которые прежде всего находятся в плену восприятия и мышления, Юнг называет экстровертированными людьми, а противоположность им интровертированные люди, базируются главным образом на эмоциях и интуиции. Поэтому расширение сознания всегда оказывается дифференциацией и формированием остававшихся до сих пор незатребованными функций.
На судьбу Я оказывают большое влияние две других фундаментальных функции: Я-стабильность и Я-пластичность. Я-стабильность служит для отграничения, исключения и различения. Она может довести Я до изнеможения и ригидности. А Я-пластичность ответственна за открытость на встречу новому опыту, позволяющего подвергнуться метаморфозам. Хотя это может привести к дезориентации и уничтожению Я.
В отличии от практики восточных религий аналитическая психология не стремится к уничтожению (растворению Я в универсуме), так как тогда невозможно приобретение нового опыта. Скорее всего Я должно пытаться насколько только это возможно адаптироваться к внутренней картине внешней реальности, чтобы наилучшим способом справляться с требованиями жизни.

5. Самость

Самость является центром всей личности, а этим центральной управляющей инстанцией, наделяемая властью в момент оплодотворения яйцеклетки и структурирующая все процессы развития. Реализация возможностей, которые пребывают в потенциальном состоянии в Самости, зависит от окружения и общественных отношений, а прежде всего от качеств Я-сознания. От его способности открываться Самости, завит ход всего развития. Я является осознанным представителем Самости, его глазами, с помощью которых Самости удаётся познать саму себя. Самость может идентифицироваться с животными, кристаллами и звёздами. Это Бог в нас. 6.0 Индивидуация

Индивидуацией называется становление человека тем, кем на самом деле он является, и означает это процесс дифференциации, имеющий своей целью расцвет всех способностей, задатков и возможностей посредством ступенчатого осознания и реализации Самости.
На этом пути можно различать две грани, которые называются Я-становлением и Самость-становлением. 6.1 Я-становление

При Я-станрвлении внимание уделяется прежде всего дифференциации индивидуальной личности. В момент рождения Я отделяется от Самости. Преодолевает такой разрыв человек обычно посредством того, что проецирует свою Самость в других людей, например, в мать, классного учителя или вождя нации.
Дородовое единство Самости расщепляется в момент рождения на полярные противоположности, чаще всего без перспективы на то, что в течении последующей жизни будет шанс восстановить полную интеграцию. Ведь в своём развитии человек вынужден приспосабливаться к своему социальному окружению. А это невозможно без потери довольно позитивных задатков, которые не терпятся или не почитаются внешним миром. Чтобы защитить себя такие неприемлемые внешним миром задатки, тем не менее принадлежащие Самости, приобретают негативный «заряд» и с этого момента их начинают избегать и защищаться от них.
В пубертатный период молодые люди пытаются ориентироваться на универсальный половой идеал. И тогда неизбежно возникает чрезмерное отвержение качеств характера, присущих противоположному полу. Обычно такие люди продолжают утрированно проявлять и во взрослой жизни поступки, свойственные своему полу, формируя таким образом тень противоположного пола: мужчины Аниму, женщины Анимуса. Такой ход научения приводит к формированию комплексов и тени. То, что человек проявляет вовне, называется его персоной. Для жизни в обществе неотложно требуется здоровая персона. Как персона, так и Я-сознание, созревают в середине жизни (в 35-40 лет). 6.2 Реализация Самости

Для многих людей Я-реализация оказывается вершиной психического развития. Жизнь тогда проходит лишь в общественно одобряемых рамках, что увеличивает потребность в надёжности и порядке. Только немногие люди в середине жизни или позже, чаще всего после огромных потрясений, пережитой беды или кризисов задают себе тревожный вопрос, а что будет дальше. Поэтому большинство людей остаётся чуждым особым намерениям Юнга. Индивидуация, то есть, реализация Самости и вопросы о смысле жизни являются именно тем, о чём думал Юнг. Во время этого процесса развитие психики продолжается, хотя и с обратным знаком. Речь уже не идёт о том, чтобы во всё большей степени исключать своё собственное своеобразие, чтобы было приятно окружающим, а речь скорее всего идёт о том, чтобы повернуть ход развития.
Я начинает сталкиваться со всеми прежде подавляемыми приметами личности, пытаясь интегрировать их в одну персону. А это означает: осознание бессознательных комплексов, столкновение с персоной и своею тенью, формирование отношения к своему внутреннему полу (Анимус/Анима). При этом обнаруживается огромная проблема: Осознание Самости приводит теперь именно к тем конфликтам, которые пытались избежать их удерживанием в бессознательной сфере.
Я-сознание идёт переполненным страданиями путём скрещивания того, что было отщеплено и привело к полярности психики. Теперь противоречия жизни начинают полностью осознаваться. Потому-то и невозможно при этом избежать страданий. Человеку приходится столь долго выдерживать напряжённость, пока не удастся объединить полярности на более высоком уровне. Посредством признания своей беспомощности, слабости и подверженности чуждым влияниям Я приобретает мужественную установку, позволяющую открыться творческим импульсам Самости, объединяющим противоположности.
Целью является поиск внутреннего средства, регион тишины, незатронутый войной противоположностей. И состояние это ничего великого, значительного, святого в себе не несёт, скорее оно находит для себя проявление в простых словах: весёлое спокойствие, заключение мира с самим собой, удовлетворённость собою, принятие жизнь такою, какою она есть.
Вхождение в процесс индивидуации наделяет человека смыслом жизни и наполненностью жизнью. На немецком языке выходит журнал Analytische Psychologie (Zeitschrift fuer Analytische Psychologie und ihre Grenzgebiete). Официальный орган Немецкого, Швейцарского и Австрийского общества аналитической психологии и Интернационального общества глубинной психологии. Журнал основан в 1969 году W. Bitter, H. Dieckmann и С. A. Meier. Среди сотрудников V. Kast, M. Jacoby и др. Выходит 4 раза в год. Затрагиваются классические темы: индивидуация, учение об архетипах, толкование сновидений, типология, мифология и исследования сказок, а также актуальные клинические и методические вопросы.

Опубликовано

Агрессивное влечение в жизни и в неврозе

Агрессивное влечение
Хотя ещё в работе «Агрессивное влечение в жизни и в неврозе» (1908) Альфред Адлер заговорил об агрессивном влечении, вначале на концепцию с таким влечением ни Фройд, ни психоанализ не обратил внимания. Но это отнюдь не означает, что феномены агрессивности не замечались, просто их не формулировали в терминах теории влечений.

В 1920 году вводя гипотезу о существовании влечения к смерти, Фройд заново обратился к вопросу о существовании агрессивного влечения. Даже первая дуалистическая теория влечений, в которой Фройд разделял сексуальное влечение и Я-влечение, оставалась для него всего на всего гипотезой, которая могла сохранять право на жизнь лишь постольку, поскольку доказывала свою полезность. С созданием структурной теории Я-влечения стали рассматриваться в качестве функций инстанции (сферы) «Я», а остальные влечения получили место прописки в инстанции «Оно». После некоторых раздумий Фройд стал структурно описывать дуализм влечений (сексуальности и агрессии) в качестве частей Оно. Именно такой структурный подход и отличает возникшую у Фройда концепцию агрессии от представлений Адлера.

Хотя идея о существовании агрессивного влечения наталкивается в аналитических кругах на гораздо меньшее сопротивление, чем гипотеза о существовании влечения к смерти, разработка теории агрессивного влечения и его судеб далеко не достаточна, во всяком случае, не сравнима с работой над теорией либидо. В «Кратком очерке психоанализа» (1939) Фройд обращает внимание на то, что совместное воздействие и противодействие двух основных влечений обусловливает всю пестроту явлений жизни. «Изменения в распределении величины влечений имеют самые большие последствия. Немножко больше сексуальной агрессии и любовник становится убийцей-садистом, а уменьшение агрессивного фактора делает мужчину робким, или даже вообще импотентом». Поскольку агрессивное влечение направлено внутрь (влечение к смерти), оно незаметно для нас. Только при обращённости вовне мы можем его обнаруживать.

Тема агрессии была выбрана центральным предметом дискуссий для Международного Психоаналитического конгресса в Вене (1971), так как большинство психоаналитиков не могли принять Фройдовскую гипотезу о существовании влечения к смерти, хотя как раз после Второй мировой войны лечение пациентов, страдающих тяжёлыми психическими расстройствами, предоставило массу клинического материала для разрешения проблемы агрессивного и деструктивного поведения. Довольно удачно была показана значимость враждебных чувств и фантазий младенцев в исследованиях Меляни Кляйн и её учеников. Много ценных идей можно обнаружить по этой теме и у Sascha Nacht, Дональда Винникотта, Вили Хоффера, Михаэля Балинта и Angel Garma. Последний хорошо известен в Вене в качестве большого приверженца идее Фройда о существовании влечения к смерти.

На Венском конгрессе (1971) актуальное состояние дискуссий было обобщено Charles Brenner:

1. Психологически становится совершенно очевидно, что существует достаточно веских причин принять концепцию о существовании агрессивного влечения. Хотя пока не существует столь строгих доказательств в других науках, скажем в биологии и этологии

2. Пока не обнаруживаются какие-либо иные источники агрессии кроме психических. Агрессию всё ещё не удаётся связать с каким-либо физиологическим феноменом, разве что с церебральными функциями

3. В настоящее время не существует никаких доказательств того, что агрессивное влечение может быть «масштабом привязанности соматических процессов к психической жизни»

4. Одинаково ведут себя агрессия и либидо по отношению к принципу наслаждения-неудовольствия. В общем, обнаруживается, что у обоих влечений разрядка сопровождается наслаждением, а её невозможность связывается с неудовольствием

5. Целью агрессии далеко не всегда является разрушение оккупированного (пленённого) объекта. Эта цель оказывается очень вариабельной и тесно связанной с имеющимся у субъекта жизненным опытом и функционированием сферы Я

6. Отношения между Я-функциями и влечениями экстремально сложны и тесны

7. Сегодня практически невозможно провести границу между теорией смешивания (интеграции) влечений и теорией дифференциации влечений.

Посредством последней теории Фройду удалось совсем неплохо разрешить проблему садизма и мазохизма. Там, где одна часть влечения к смерти прямо ставится на службу сексуальной функции, там он говорит о садизме, а там, где оставшаяся часть влечения, которой не удаётся обратиться к внешней реальности, остаётся пребывать в организме, там она обусловливает эрогенный мазохизм. Психоаналитический язык Фройда, как и большинства аналитиков, которые хотя и не допускают возможности существования влечения к смерти, а только дуализм сексуальности-агрессивности, позволяет обнаруживать обращённость агрессии не только на объект-отношения, но и на отношения внутри психических инстанций (Например, конфликт между сферами Я и Сверх-Я).

Для самого Фройда «агрессивное влечение» являлось той частью влечения к смерти, которая посредством мышечной деятельности направляется вовне. В работах «Три очерка» (1905) и «Новая серия лекций» (1933) Фройд использует слова «агрессивный» и «активный» в качестве синонимов. Не стоит забывать, что одновременно «активность» является наиболее важной характеристикой сексуального влечения. Исходя из этого, некоторые авторы в аналитических дискуссиях на темы агрессии пришли к тому, что стали рассматривать агрессию исключительно в качестве базиса активности, забывая при этом о присущем агрессии враждебно-разрушительном аспекте.

Опубликовано

Пути психоаналитической терапии

Активная техника
В своём докладе на 5-ом Международном Психоаналитическом конгрессе в Будапеште (1918) Фройд в очередной раз заговорил о основополагающих проблемах психоаналитической техники. В мыслях, которые составили статью «Пути психоаналитической терапии», мы встречаем и знаменитое высказывание о чистом психотерапевтическом золоте, когда ограничиваются исключительно одним психоанализом, и о терапии для масс, когда золото психоанализа приходится соединять с медью суггестии. Такие взгляды Фройда позволяют многим психоаналитикам оправдывать предлагаемые ими произвольные изменения в технике психоанализа, которые никак не обусловлены теоретически. Сам Фройд позволил модифицировать технику в неаналитическом ключе, что явно отклонялось от прежних взглядов, высказанных в статье «Советы врачу, занимающемуся психоаналитическим лечением» (1912). Фройд упоминает Ш. Ференци, который на его взгляд открыл новый путь для развития терапии, назвав такой подход «активностью психоаналитика». И тем не менее терапевтические задачи оставались прежними: 1) осознание вытесненного и 2) выявление сопротивлений. Принцип абстиненции продолжает господствовать и при «активности» психоаналитика. В качестве примеров активности психоаналитика Фройд приводит введение ограничения срока лечения, что Фройд применил в анализе человека-волка (как Фройд считал с большим успехом), а также у пациентов с агарофобией (страхом открытых пространств), которых психоанализ должен подвигнуть на то, чтобы самостоятельно выходить на улицу, преодолевая страх. Это отличается от некоторых современных техник, стремящихся лишь заместить симптом. В психоанализе же приходится бороться за те ассоциации и воспоминания пациента, которые позволяют полностью искоренить фобию.

Ференци посредством своей активной техники пытался преодолеть определённые трудности, возникающие при психоаналитическом лечении. Этот, по-видимому самый одарённый и творческий ученик Фройда, мотивы сделанных им модификаций техники объяснял следующими словами: «Особая фанатическая вера в возможности глубинной психологии заставила меня рассматривать случайные неудачи не как непригодность некоторых пациентов к психоаналитическому лечению, а как следствие нашего неумения, что и явилось предпосылкой того, что я стал в трудных случаях, когда классическая техника оказывается бессильной, предпринимать в ней изменения» (статья «Детский анализ в работе со взрослыми пациентами», 1931).