Алхимия (подход аналитической психологии)
Юнг считал, что алхимия (смотря не с научной, а с символической точки зрения) может рассматриваться в качестве предшественницы современных исследований бессознательного, и особенно аналитической заинтересованности в метаморфозах личности. Алхимики проецировали свои внутренние процессы на то, что они делали, накапливая при осуществлении своей деятельности глубокий и страстный эмоциональный и духовный опыт. Решающим является то, что алхимики не пытались отделять накапливаемый ими опыт от своих действий. И в этом отношении тоже обнаруживается связь с современной психологической установкой. Алхимию (как в своё время аналитическую психологию и психоанализ) можно рассматривать как подрывающую силу, действующую в основании: живой и земной мир образов алхимии стоит в явном контрасте к стилизованным и бесполым формам выражения средневекового христианства.
Насколько позволяет реконструкция, у алхимиков 15-16-ых веков были две взаимосвязанных цели: изменение или метаморфозы привычной материи в нечто ценное в золото, в универсальный эликсир жизни или камень мудрости превращение обычной материи в дух, короче говоря, освобождение души.
А с другой стороны алхимики пытаются перевести психический материал в материальную форму; эта потребность нашла своё выражение в бессознательной проекции. Эти различные цели можно рассматривать в качестве метафор психического роста и развития.
Алхимик старался тщательно подбирать материал для своих целей, действуя по строго определённой схеме, которая построена в форме противоположностей. Причина для такого подхода заключается в том, что взаимное притяжение противоположностей обусловливает их связь и возникновение новой субстанции. Хотя она происходит из прежних материалов, всё-таки существенно от них отличается. После того, как новая субстанция подверглась несколько раз самым различным методам химического воздействия, она должна предстать в чистой форме. Но так как подобного рода субстанция не существует даже в природе, то, по мнению Юнга, алхимию следует понимать символически, а не как дискредитировавшую себя ложную науку, как обычно сегодня считают.
Такая идея особенно важна при работе с алхимическими работами. В них, как и в сновидениях, мы может увидеть, что различные элементы представлены то в качестве людей, то, как животные. Так называемые «химические» процессы (ведь алхимия была предшественницей современной химии) изображаются в образах полового акта или других физиологических процессов. Так, например, комбинация двух элементов представлена мужской и женской фигурами, проделывающими половой акт, рождающими ребёнка, объединяющимися в гермафродита или в андрогина. Мужское и женское производит огромное впечатление на алхимиков в качестве возможных наиболее элементарных противоположностей (или точнее, наиболее элементарных воплощений существующих психических противоположностей). В качестве результата полового акта возникает новое существо, хотя и происходящее от родителей, но отличающееся от них. Так что мы тут видим, как люди и их развитие рассматриваются в форме символов, чтобы затем соотнести всё с интрапсихическими процессами и развитием конкретной личности.
Это отнюдь не означает, что межличностным отношениям здесь не придаётся никакого значения. Алхимик (как правило, это был мужчина) работал во взаимодействии с другим человеком (который иногда был реальным, а иногда существовал только в качестве фантазийной фигуры), называемым своим soror mystica (мистической сестрой) (анима и анимус). Теперь хорошо известна роль «другого» для психических изменений, например, Лакановская Stade du miroir (статья «Стадия зеркала в качестве строителя Я-функций», 1949) или подчёркнутая Винникоттом материанская отзеркаливающая функция, помогающая маленькому ребёнку достичь интегрированности и почувствовать свою ценность (статья «Значение отзеркаливающей функции матери и семьи для детского развития», 1967). Таким образом, алхимики наводят мосты между межличностными и интрапсихическими областями. А разделение является метафорой, которая показывает с одной стороны то, каким образом взаимоотношение с другим человеком способствует внутреннему росту, а с другой стороны то, каким образом межличностные отношения стимулируют интрапсихические процессы.
Алхимия становится специфической метафорой, если мы рассматриваем взаимоотношения между аналитиком и пациентом. Подчёркивание Юнгом диалектичности этих отношений и проблема взаимных метаморфоз может хорошо иллюстрироваться алхимией (GW 16, «Психология переноса»). Посредством переноса аналитик пребывает во взаимоотношениях с пациентом не только как (реальная) персона, но и как проекция психического материала: одного из родителей, проблемы или потенциала пациента. Задача анализа при этом заключается в том, чтобы освободить «душу» (то есть, потенциал) из оков материальной тюрьмы (то есть, из невроза). Таким образом, в химической форме алхимик смог увидеть то, что современный психотерапевт обнаруживает в человеческой психологии своих пациентов. «Личность оказывается специфической комбинацией, состоящей из плотного, депрессивного свинца с легковоспламеняющейся, агрессивной серой, горькой белой солью и растекающейся, трудно удерживаемой ртутью» (Hillman J. Revisioning Psychology. NY, 1975).
Сердце алхимической концепции находится в различении психики и материи. Насколько сильно психические факторы, например смысл, намерения, чувства, считаются воздействующими на естественный, физический мир зависит от анализа проекций и варьирует в зависимости от контекста (синхронность). Некоторым людям юнговский интерес к алхимии может показаться спорным и даже подозрительным, а привязывание Юнгом алхимии к фундаментальной клинической концепции типа переноса кажется непонятным. И как бы то ни было, даже если не учитывать того, что алхимия дала Юнгу определённую эмоциональную поддержку, поскольку он чувствовал своё родство с алхимиками, алхимия позволила ему по ту сторону медицины и религии с одной единственной гибкой позиции рассмотреть психический рост и изменения, психологическое лечение и проблему вездесущности психики в природе.
Юнговские творения пронизаны ссылками на алхимию. Мы приводим небольшой словарик алхимических терминов, в который также включены выводы, касающиеся аналитической психологии.
Адепт: алхимик и его бессознательная деятельность, то есть, это символ Я и символ аналитика.
Coniunctio: спаривание элементов различного рода в «вазe[1]». Метафорически применяя к анализу можно выделить различные виды coniunctio: Осознанный рабочий союз, формирующийся между аналитиком и его аналитическим «визави», пациентом; формирование общей цели для анализа. Coniunctio между сознанием пациента и его бессознательным, как только пациент начинает побольше осознавать себя Тот же самый процесс в аналитике Растущая интеграция в бессознательном пациента встречающихся там несоединимых и сражающихся друг с другом склонностей Тот же самый процесс в аналитике Постепенное слияние прежде исключительно чувственных или материальных элементов с прежде явно духовными элементами для приобретения менее односторонней позиции.
Fermentatio (ферментация, брожение): стадия алхимического процесса; варка элементов. А в анализе формирование переноса и контрпереноса.
Hierosgamos: дословно «священный брак». Особая форма Coniunctio, причём акцент делается на обоих словах, и на «священном», и на «браке», а это означает связь духовного с телесным. В христианстве Августина считается, что между Христом и его церковью заключён Hierosgamos, плод которого вынашивается на ложе креста.
Impregnatio: одна из стадий алхимического процесса. Душа освобождается из своей телесной (материальной) тюрьмы и поднимается в небо. В аналитическом процессе соответствует изменениям пациента, иногда рождению в нём «нового человека».
Ляпис: камень мудрости, цель алхимиков. Иногда рассматривается алхимиками в качестве метафоры цели. Поэтому ляпис символизирует самоосуществление индивидуума и индивидуацию.
Mercurius: Способность этого Бога принимать бесчисленное количество разнообразных форм, продолжая при этом оставаться самим собой, как раз и является тем, что необходимо для психических изменений. Относительно анализа описывается Юнгом как «Третий в рабочем альянсе»; свойственные Mercurius провоцирующие черты проказника уравновешиваются способностью инициировать метаморфозы ((GW 16, 348). Для алхимиков Mercurius приобретает большое значение из-за того, что он в один и тот же момент оказывается как злобным, пошлым, отвратительным, так и божественным, это Бог откровения и инициации одна из персонификаций Coniunctio (трикстер).
Mortificatio: отмирание, одна из стадий алхимического процесса. Первоначальные элементы «умирают» и перестают существовать в прежней форме. В анализе: симптомы могут приобретать новый смысл, а аналитические взаимоотношения новое значение.
Nigredo: одна из стадий алхимического процесса. Потемнение элемента, осведомляющего о наступлении важного события. В анализе это проявляется в форме депрессии перед значительным изменением или в конце «аналитического медового месяца». В принципе это свидетельствует о конфронтации с тенью.
Опус: алхимический процесс, алхимическое творение. А так же труд всей жизни, то есть индивидуация.
Prima material (massa confuse): Первоначальные элементы, пребывающие в состоянии хаоса.
Putrefactio: разложение, одна из стадий алхимического процесса. От погибающего элемента исходит чад, предвестник метаморфоз.
Soror: реальная или символическая фигура, к которой общается адепт. В анализе эту роль берут на себя пациент и аналитик.
Трансмутация (превращения): центральное представление алхимии в процессе трансформации прежние элементы порождают новый элемент.
Vas: алхимический сосуд, контейнирующая функция в аналитическим взаимоотношениях.
